Отбросив эксперименты и провокации в творчестве, Ларс фон Триер снял, пожалуй, самое поэтическое, проникновенное, красивое и выдержанное кино в своей карьере. Это, возможно, и правда самый прекрасный фильм о конце света, потому что датчанин здесь достигает пика своего визуального мастерства и находит великолепное и удивительно органичное сочетание характеров, картинки и вечной музыки Рихарда Вагнера.

Структурно фильм разделен на пролог и две части, названные по именам двух сестер - Жюстин и Клэр. Режиссер использует образы сестер как некоторые крайние точки отношения к жизни и смерти. Жюстин в первой главе ленты приезжает на собственную свадьбу, она поначалу кажется счастливой, хотя никакого душевного равновесия у нее нет и в помине. Она расстраивается, она истерит, она словно бы задыхается в этом душном пространстве двуличия.

В итоге красивая свадьба оборачивается кошмаром наяву для Жюстин. Даже ее новоиспеченный супруг, сначала пытающийся делать вид поддержки любимой, в итоге бросает Жюстин после неудачной "вечеринки". Клэр, напротив, на свадьбе сестры собранна, рациональна, по-житейски мудра. Она изо всех сил старается спасти брак Жюстин , подыгрывает гостям и мечется в доме, пытаясь сгладить конфликты. Она ведет себя как старшая сестра, наставляющая "на путь истинный" озорницу Жюстин.

Но во второй части Триер кардинально меняет ракурс в показе образов сестер. Клэр, пытающаяся быть сильной в жизненных передрягах, оказывается неожиданно абсолютно беспомощной перед грядущим апокалипсисом. Она угасает день ото дня, перманентно срываясь на слезы и впадая в бездну паники. Клэр предчувствует гибель, поэтому просит мужа поведать ей красивую ложь насчет светлого будущего. Датский режиссер умело демонстрирует, как внешне сильная женщина с твердым характером, оказывается в итоге хрупкой и абсолютно раздавленной.

А вот причины меланхолии Жюстин на собственной свадьбе раскрываются как раз перед витальной катастрофой: то, что раньше казалось странным и неадекватным в ее поведении теперь кажется нормальным и оправданным ситуации. Кирстен Данст великолепно играет состояние прострации и глобального равнодушия своей героини, которая словно бы впадает в состояние смирения перед смертью. К чему все эти слова, надежды, воздух и буржуазные радости - мы все умрем. Во взгляде Жюстин сквозит даже тайное одобрение апокалипсиса и радость от того, что эта чертова жизнь на Земле наконец прекратится.

В Каннах-2011 Ларса фон Триера активно противопоставляли Терренсу Малику: режиссера "Догвилля" позиционировали как жуткого мизантропа, а создателя пацифистской "Тонкой красной линии" как проповедника любви к людям. Однако, мало того, что это не слишком корректный взгляд на творчество двух великих режиссеров, так он еще и в корне неверный. Триер и Малик в своих лентах обращаются к схожей тематике, касаясь глобальных вопросов человечества (начала и конца света) и ставя сложные вопросы перед человеком. Разница между ними лишь в способе нахождения желания и целей существовать на этой планете.

Терренс Малик в "Древе жизни" находит в самой природе витальный источник жизни, он словно бы сам себя убеждает в существовании любви на этой планете: раз она настолько прекрасна, то и в людях должно быть нечто священное. Триер же до последнего мгновения в "Меланхолии" изображает из себя художника, которому наплевать на будущее человечества в целом и своих персонажей в частности. Однако финальные кадры как раз опровергают этот тезис: две сестры в последний миг своей жизни оказываются как никогда духовно близки между собой. Жюстин и Клэр находят уединение в своей "пещере", а слова "ненависти" (фраза "Я иногда так тебя ненавижу" звучит в каждой части ленты) растворяются в минуты взаимного утешения.

(7/09/2011)